Владимир Леонов: «Мне было сделано предложение, от которого нельзя отказаться»
Бывший шеф дирекции Универсиады и генеральный директор «Рубина» Владимир Леонов накануне сложил с себя полномочия депутата Госсовета РТ. Он окончательно переезжает в Москву, где будет работать помощником первого вице-премьера Игоря Шувалова. Информация об уходе Леонова в Москву появилась еще в феврале, однако долгие организационные согласования в правительстве и ряд формальностей не давали возможности озвучить подробности. Леонов дал эксклюзивное интервью «БИЗНЕС Online», в котором впервые в деталях рассказал о том, как он пришел в «Рубин», с чем оставляет клуб и республику и чем будет заниматься в Москве. «БЫЛО БЫ ХОРОШО, НИКТО БЫ ВАС НЕ ПОЗВАЛ»— Владимир Александрович, ваше назначение и уход из «Рубина» были стремительными, но многое удалось сделать, судя по тому, что доносится из недр клуба. Что удалось сделать и какая была поставлена задача? — Все началось в конце прошлого года, когда был задействован попечительский совет по поводу реструктуризации клуба. Как известно, были уволены ряд топ-менеджеров, это и главный тренер, и генеральный директор. Была упразднена должность вице-президента. Соответственно клуб вступил в другую фазу, в силу того, что, объективно, игру делали несколько человек. Если говорить о спортивной составляющей, то это главный тренер, и если говорить об административной составляющей, то генеральный менеджер. Соответственно, было предложение возглавить футбольный клуб. Все решилось быстро, поскольку опыт у меня уже был, я возглавлял дирекцию Универсиады, дирекцию по проведению чемпионата мира по водным видам спорта. Времени для каких-то глубоких, стратегических размышлений не было. Нужно было приступать сразу. Но специфика футбола несколько иная в сравнении с универсиадой. Это коллектив, база, инфраструктура. Я достаточно быстро познакомился со всеми и вошел в дела клуба. По истечении нескольких дней было принято решение по новому главному тренеру ( им стал Ринат Билялетдинов — ред.), с которым быстро нашли общий язык. — Его пригласили до вашего назначения? — Да, я не принимал участия в назначении главного тренера. — То есть вас поставили перед фактом? — По сути да. Мы приняли дела примерно одновременно, просто логистически я был назначен чуть раньше, чем главный тренер. — А если не секрет, чья кандидатура? — Честно говоря, не знаю истории. Был ряд людей в этом задействован. Вообще, я думаю, это было коллегиальное решение руководства клуба и президента клуба в частности. Он назначил новым главным тренером Рината Саяровича,но комментировать его деятельность в клубе не могу и не имею права... Вообще, мы быстро познакомились с тренером, посетили первый сбор команды, команда нас восприняла по-доброму. Не знаю, как сказать... Дружно! И мою кандидатуру, и кандидатуру главного тренера. Я уже говорил в других интервью, что там сложилась комфортная среда. Все было по новому, все привыкали к тренерскому штабу. Я считаю, что Билялетдинов пригласил профессиональных помощников, тот же Маминов, Бондаренко. То есть, очень компетентный тренерский штаб. Однозначно, нашу команду надо поддерживать и дальше... Понятно, что произошли перестановки внутри команды и в административном плане. Кроме этого, за эти месяц-полтора была проведена глубокая селекционная работа. Пришлось расстаться с рядом наших лидеров по определенным обстоятельствам. Рондон, Натхо, Рязанцев уехали. Мы оказались в очень сложной ситуации, с точки зрения людей, которые формируют футбол на поле. Но тем не менее, думаю, в той команде, которая сегодня существует, есть потенциал. — Каким вам досталось хозяйство клуба? — Хозяйство большое... Не хочу ничего говорить, но оно досталось, и нужно было с ним что-то делать. — Проблемное? — Как нам сказали, что если было бы хорошо, никто бы вас не позвал. Как и в любом хозяйстве при смене лидеров приходится вникать и искать собственный подход. Для кого-то это могло и не показаться проблемой, но лично для себя я увидел много сложностей, которые нам приходилось решать. Это работа, которая велась в прошлом сезоне с болельщиками, с сервисами на стадионе. В принципе, ваша газета часто об это писала, поэтому не буду повторяться. В первую очередь, были поставлены задачи выправить эту ситуацию. Говоря простым языком — повернуться к болельщикам лицом. — Много людей работает над этим? — Штат клуба большой, в силу того, что в «Рубине» есть ряд других направлений, кроме самой команды. Есть дубль, есть школа, есть интернат, инфраструктура. Как я уже говорил, это и футбольный стадион «Рубин», футбольные поля, база, офис, транспортный цех. Работает большое количество людей. — Сколько? Сто человек? Двести? Пятьсот? — Сложно говорить, потому что в интернате, например, учится порядка ста человек. Они тоже являются частью штата. Если говорить о персонале, который обслуживает эту машину под названием «Рубин», то это сотни людей. «В ИНТЕРНАТЕ БЫЛО МНОГО СТРАННОСТЕЙ»— «По крупному», что удалось за это время сделать? — Во-первых, мы переориентировали свой интернат. Ввели туда новых людей, которые не чужды футболу, спорту. За их плечами серьезные результаты, с точки зрения развития детского футбола. У прежнего руководства истек контракт, но, так или иначе, нам пришлось менять весь подход в целом. — Там на самом деле были только представители Азии и других регионов? — Да, было такое. По непонятным причинам. Приняли то, что приняли. Мы постарались поменять подход и сделали ставку на наших воспитанников, сделали упор на селекцию внутри республиканских клубов. Прекрасные базы в Набережных Челнах, Нижнекамске и у нас в Казани хороший коллектив сложился. Нужно выстроить пирамиду, во главе которой будет «Рубин», ведь если есть яркие примеры, то молодежь стремится быть на них похожими. — То есть интернат это ключевая составляющая. Какого возраста дети? — Это юноши, учащиеся в школе до 17-ти лет. — Они там живут и учатся? — Да, полноценно. В идеале, должно быть порядка ста человек, которые выгодно отличаются своими показателями. Это золотой фонд футбольного клуба, капитал. В итоге это можно развить экономически, продавая игроков, отдавая их в аренду, тем самым развивать селекцию основного клуба, как это работает в европейских или бразильских клубах. Пополнять бюджет, если коротко. — Интернат «Рубина» отличается от интерната «Ак Барса», в котором интернат это просто место, где живут, а школа отдельно. У «Рубина» же уникальный интернат. — Да, здесь все вместе — образовательная программа и тренировочная. Мы полноценно в одном месте собираем ребят, которые, не отвлекаясь, тренируются, никуда не переезжая. — Это хорошо или плохо для клуба? Все-таки «Рубину» приходится оказывать и образовательные услуги. — Это дискуссионный вопрос. Не могу сказать, хорошо это или плохо, но обсуждения идут. Надо посмотреть, как это работает. Может быть, и есть резон отделить образовательную деятельность от тренировочной. Но пока мы договорились посмотреть, как это будет работать вкупе. Но надо понимать, что это не месяц и не два. Должен пройти полноценный учебный год, чтобы все проанализировать. — По сути, в «Рубине» есть и частная школа с формой собственности «ООО»? — Да, у них есть образовательная лицензия. Там есть свои учителя, есть и приглашенные учителя. — Вы уже можете сказать, что реформа началась? — Да, она пошла в жизнь. — Какие дальнейшие планы? — Все, что связано с маркетингом. Это билетные программы. Здесь мы все пересмотрели всю структуру, как это делалось и какие были использованы механизмы в последние годы функционирования «Рубина». На сегодняшний день, принята модель, которая будет работать до конца этого сезона, и я буду настаивать на этом. — Подробнее о модели можете рассказать? — Не буду раскрывать все карты, но это та модель, которая будет работать исходя из ситуации на сегодняшний день. Это и ценовая политика, клиентоориентированность, различные сервисы для болельщиков, как на стадионе, так и за его пределами. Кроме этого, система скидок, система донесения информации. Все существующие сервисы мы используем для того, чтобы донести информацию до конечного потребителя. Это касается всех жителей республики.
— Кто эту работу осуществлял? — Со мной пришли ряд людей из дирекции. Мы не стали искать людей извне. Пригласили людей из дирекции универсиады, у которых уже есть опыт. Это некий симбиоз из истории, мы постарались взять только лучшие и соединить в одну модель. Получится или нет — посмотрим. Задача была поставлена, привлечь людей на стадион, создать хорошую атмосферу вокруг клуба, несмотря на сложности, стать более открытыми для болельщиков и СМИ, модернизировать административно-хозяйственную деятельность. «ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ЗАНИМАЛИСЬ МАРКЕТИНГОМ, БЫЛИ НЕКОМПЕТЕНТНЫ»— Потерялась Климова, которая является красной тряпкой для болельщиков. Был слух, что Леонов хотел ее уволить, но не успел. Это правда? — Это слишком громко сказано, что Леонов хотел уволить Климову. Если анализировать маркетинговую службу «Рубина», то она, к сожалению, не вызывает никаких положительных отзывов. Это мой, субъективный взгляд. Соответственно, был сделан вывод о том, что люди, которые занимались этим вопросом, были некомпетентны, либо те ожидания, на которых они возлагались, не были оправданы. Поэтому мы пришли к выводу, что эту позицию надо освободить. Как дальше будет складываться судьба этого человека, будет решать новое руководство. В принципе, мы с ней обо всем договорились, ту работу, которую она сделала, мы приняли по факту. Дальше мы пошли по своему пути и по своим правилам. — Была оценка ребрендинга? Что с этим петухом делать? — Было сделано много дел: плохих, хороших. Это вопрос истории. Что было сделано, то сделано. Менялись логотипы. Но я ставил задачу не упираться рогом в этот логотип. Если команда будет нормально играть, будет нормальная атмосфера. В начале пути какое-то время вникал в ситуацию, потом принимал какие-то кадровые решения, вычищал хозяйственную базу. Делал что-то для того, чтобы команда нормально жила — она ведь должна ездить, питаться. Попытались настроить медийную историю. Попытались связаться с болельщиками, найти точки соприкосновения. Понятно, что это проблема, которую нужно решать. Но были проблемы уровнем выше, которые нужно было решить в самом начале пути. Бренд? Да, нужно с этим что-то делать в долгосрочной перспективе. Все ведь субъективно: мне нравится этот шрифт, вам не нравится. Решение должно быть коллегиальным. Было желание сесть, обсудить, рассмотреть варианты. Есть еще и юридическая сторона вопроса: регистрация через Роспатент, например. Много нюансов, которые делаются не за день, не за два. — Почему у «Рубина» так и не появился нормальный сайт? — Я не могу отвечать за тех, кто над этим работал. Мы живем в современном мире. Основной источник информации — это сайт. Он должен жить полноценной жизнью, постоянно обновляться, пополняться новостями. У «Рубина» есть некий сайт, но он должен претерпеть определенные изменения. В этом направлении работы начаты. Думаю, в ближайшее время у клуба появится нормальный информационный портал. Почему это не было сделано раньше — поднимаю руки, не знаю. — Его тоже делали итальянцы из Interbrand? — Да, это все одна история. Все было в одном контракте: и ребрендинг, и сайт. — Вас поставили перед фактом, что вы гендиректор «Рубина», или этот вопрос можно было обсуждать? — Вопросов особо не было. Дело-то интересное. Серьезный клуб, я к нему трепетно отношусь, сам отсюда. Не могу сказать, что я дикий болельщик, но следил за жизнью клуба. Сначала я познакомился с президентом, был определенный разговор, мы должны были друг друга услышать. Это уложилось в несколько часов. Потом был элемент согласования, я работал в Дирекции Универсиады. Решение надо было принимать быстро, потому что клуб не мог существовать без руководства. — Было согласование вашего назначения на федеральном уровне? Ведь Универсиада — проект государственного масштаба. — Конечно, было. Это нормальная процедура. Одним из моих поручителей было министерство спорта РФ. Было согласование моего перехода с Виталием Мутко. Здесь нет никаких вопросов или претензий. — Какие люди пришли с вами? — Сейчас уже сложно об этом говорить. Планировали, что придут многие. Кто-то сейчас остался в клубе, кто вернулся в Дирекцию в силу последующих перемен. Ее ресурсы всегда открыты для «Рубина». Если потребуется какая-то консультативная или кадровая помощь — пожалуйста. Многие у нас работали на успешной Олимпиаде в Сочи. Сейчас они вернулись на рынок труда в республику. Часть из них клубу не помешают для реализации всех тех планов, которые наметили в первые полтора месяца новой жизни «Рубина». Ведь в таком «Рубине» еще никто не жил. Мы сейчас сами формируем футбольный клуб, его общий подход. Двенадцать лет он был одним, сейчас — другой. Поэтому призываю и болельщиков, и читателей не критиковать. И не потому что я должен это сказать, а потому что ситуация действительно непростая. Здесь можно попросить только о поддержке. Тенденции-то неплохие. — С чего вы начали свои работу? — Надо было собрать лучшее из того, что было. Мы посмотрели историю. Сам лично встречался с людьми, которые когда-либо работали в «Рубине», несмотря на отношения, на какие-то сложности. Мне было проще, потому что я пришел, можно сказать, из другого мира. В чем-то мне предлагался некий карт-бланш, но решения принимались совместно. — Брендирование аэропорта ваша идея? — Да. Мы брендировали телетрапы, планировалось, что будут рекламные носители в городе, такси...Это не получается сейчас и сегодня, но я хочу, чтобы эти тренды сохранились. Мне сложно об этом говорить, потому что я уже не генеральный директор. — Это универсиадские наработки? — Это и те наработки, которые были у клуба когда-то. Например, работа с вузами уже какая-то провелась, просто нужно делать ее более точечно и глубоко. Работа с социальными сетями была, создание клиентской базы. Клуб серьезно продвинулся в интернете. — Помирились, что называется.
— Да, повернулись к фанатам, увидели обратный отклик. Эта работа, может, когда-то притормозилась. Но болельщик-то никуда не исчез. Грубо говоря, ему нужно позвонить и сказать: давай дружить. «ПРОЕКТ „РУБИНА“ НИКТО НЕ СВОРАЧИВАЕТ»— Какие были отношения с командой Сорокина? — Мы друг друга услышали, у нас сразу возникли доверительные отношения. Каждый человек в команде — профессионал своего дела. Не надо было что-то громко доказывать, навязывать. Решения надо было быстро принимать. Да, некий карт-бланш был, но так жизнь меня научила, что каждые шаги я согласую с руководством. — Как часто общались? — Мы начали проводить раз в неделю общее собрание с участием руководства клуба, руководства интерната, руководства базы. Обсуждали насущные вопросы, ставили задачи на неделю. — Президентская пятиминутка. — Стовосьмидесятиминутка, да. —Финансовый директор клуба Ильдус Махмутов занимает важную роль в клубе, этакий серый кардинал? — Это нормально, что у финансового директора такая роль. Он должен контролировать ресурсы. Задача у команды, которая пришла в клуб, была сделать всю систему прозрачной, она была выполнена. Проведена очень филигранная работав этом направлении, это я вам как экономист и кандидат наук говорю. Это вдвойне важно, потому что клуб ведет реструктуризацию в сторону Fair-Play. Многие скажут, что это придуманная история. Нет, футбол в целом меняется, это регламентные процедуры УЕФА — сделать доходы и расходы прозрачными. Здесь у нас сложились нормальные и профессиональные отношения: он был финансовым директором, я генеральным директором. Был соответствующий уровень управления без каких-либо споров или сложностей. — Есть риск, что если команда будет играть плохо, то все эти действия могут перечеркнуться. — Это философская тема. Команда будет играть так, как она может играть. Это спорт. Все для того, чтобы команда играла хорошо, было сделано. Слепили из того, что было. Можно будет что-то говорить в следующем межсезонье, сейчас по ходу чемпионата будет вестись глубокий анализ. Мое убеждение таково, что команда неплохо укомплектована, хороший тренерский штаб. Да, это не звезды, не какие-то величины мирового футбола. Но мы живем в определенных финансовых ограничениях. Да и не всегда покупки звезд бывают оправданными — не всегда они могут стать командой. Задача стоит сформировать коллектив. Понятно, что они профессионалы, для них это работа. При этом, когда есть какой-то патриотизм, дух команды, это сближает, заставляет быстрее бежать, лучше думать на поле. — Бюджет не был уменьшен? — Он не уменьшается, мы уже утвердили бюджет на три года. Мы в безопасности от всяких перемен. — То есть проект не сворачивают? — Это не проект, во-первых. Во-вторых, доктрины нет, мысли даже такой нет. — Какова роль ТАИФа в системе «Рубине»? — Есть попечительский совет, на котором принимаются стратегические решения на какой-то срок. При мне попечительского совета не было. Последний раз он состоялся, когда меня назначили генеральным директором.
— Громов в клубе остался? — Без комментариев... «СТРАНА ДОЛЖНА ЖИТЬ ФУТБОЛОМ»— Ваше решение уехать в Москву было очень внезапным... — Было предложение, от которого нельзя отказаться. Есть направления, которые мне доверены, они мне не чужды. Подготовка Красноярска к зимней Универсиаде и, конечно, чемпионат мира по футболу. Шувалов возглавляет координационный совет Универсиады и оргкомитет чемпионата мира. Он на уровне страны, на уровне правительства за подготовку к этим соревнованиям. Это мегапроект, целая жизнь. Заниматься надо срочно. После завершения сочинских Игр страна должна теперь жить футболом. Чемпионат пройдет не в одном, а в одиннадцати городах. На Универсиаде задействован один муниципалитет, а на таком мероприятии, как чемпионат мира, — вся страна. Это очень сложный проект с точки зрения реализации, потому что мобилизуются все ресурсы на уровне регионального уровня власти, муниципального и федерального. — Какова ваша роль в качестве помощника Игоря Шувалова? — Я веду все текущие дела, отслеживаю все поручения, провожу совещания, вхож во все рабочие группы, которые созданы при каждом министерстве. Осуществляю межведомственное регулирование всех программ. Ключевое министерство — министерство спорта с Виталием Леонтьевичем Мутко во главе, который после сочинской Олимпиады всецело готовится к чемпионату мира. Будем работать с оргкомитетом, с регионами, с Казанью в том числе. Базу тех ресурсов, которые у нас здесь остались, будем также использовать в подготовке. Ведь центры управления могут находиться где угодно, потому что в организации задействована вся страна. Меня туда, наверное, и позвали, что сформировать какую-то схему, систему подготовки — какой-то бэкграунд, какой-то опыт уже есть. — Казань, по сравнению с другими городами, насколько хорошо готова? — Я считаю, что Казань готова лучше всех. Это не пустые слова, не потому, что я местный. Это заявление делегации ФИФА, которая навещала город в прошлом году с Жеромом Вальке во главе — генеральным секретарем ФИФА. Он заявил, что Казань готова лучше к проведению чемпионата мира по футболу, чем некоторые города в Бразилии. Наверное, это так и есть. В Москве стадион «Спартак» на подходе, началась реконструкция «Лужников». Сочи с точки зрения инфраструктуры имеет великолепную готовность, надо только «Фишт» до ума довести. Остальные города пока оставляют желать лучшего. Там еще много чего надо сделать. Надо еще параллельно запускать процессы, связанные с операционной деятельностью, с самим проведением турнира, в подготовке медицины, служб безопасности. Подход и видение есть. После Сочи освободилось много людей с большим опытом, которых можно использовать как наследие, которые могут хорошо помочь в подготовке. — Нет риска, что казанский стадион, который раньше остальных начнет функционировать будет к 2018 году уже не такая новым и свежим? — Наоборот, чем раньше он начнет функционировать, тем лучше. Настроить надо все механизмы. Церемония открытия или закрытия и футбольный матч — вещи разные. Необходимо настроить работу всех служб под типичный футбольный матч. Это другая атмосфера, другой функционал. Поэтому, чем раньше мы запустим стадионы во всей стране в целом, тем нам проще будет провести чемпионат, потому что будут сформированы коллективы на этих стадионах, которые смогут обслуживать не только чемпионат мира, но и матчи тех команд, которые будут играть на этих аренах. — Дирекцию сейчас кто представляет? — У них отличная команда, вообще не переживаю. Впереди у них много мероприятий запланировано: чемпионат мира по фехтованию, по водным видам спорта. Подготовка к чемпионату по водным видам — очень сложный проект и с инфраструктурной точки зрения. Мы решили провести его на крупных сооружениях, в том числе и на стадионе. Нужно реализовать большое количество билетов, выполнить правительственные гарантии по въезду, по безвизовому перемещению. Для Казани это один из титульных турниров. Очень престижно принять такое мероприятие. — Говорят, там неожиданно сократился штат. — Не могу ничего сказать. Говорят, что так. — Время прошло, эмоции остыли. Чего не удалось сделать? — Никакого сожаления, вообще ни по какому поводу. — Билетная программа, например. — Мы просто не ожидали такого ажиотажа. Хлынул народ. Мы и так перестраховались. Это был для нас вызов, на который мы оперативно среагировали. — Универсиада могла быть новым комсомолом, коим был в свое время КВН, например. — Да, кузница кадров. Молодое поколение нашло себе реализацию на очень серьезном, международном уровне. Было определенное доверие, мы его оправдали. Коллектив очень дееспособный, которому по силам реализовывать большие амбициознейшие проекты. — Какие есть еще проекты, перспективные для дирекции? — Постараемся направить ее на подготовку к чемпионату мира по футболу. Есть идея создать центр подготовки волонтеров на чемпионат не в Москве, а в Казани, отсюда «генерить» и здесь проводить сборы. Есть и другие идеи. — Олимпиада? — Почему бы и нет. Запустить заявочный процесс проблем нет. Нужно подписать соответствующие документы у российского президента и подать заявку. Тут нужны и воля, и политические решения. Это ведь даже не зимняя Олимпиада. Масштаб огромный. Проект сложный, дорогой. Но с экономической точки зрения дешевле будет провести ее именно в Казани. После Универсиады появилась надежда, что в нашей стране можно реализовывать такие крупные проекты. После Сочи — уверенность. — С какими чувствами переезжаете? — Расцениваю это как очередной этап в моей жизни, даже не переезд. Казань — мой родной город, не собирался его никогда покидать. Жизнь такая штука, что я могу сюда и вернуться, быть полезным здесь. — Были люди, которые в «Рубине» сказали, что без Леонова работать не будем? — Я попросил их работать дальше. Если останется та модель, сейчас существующая, можно работать. Люди пришли по моей просьбе. Если бы я предполагал, что все так сложится, я бы никого и не дергал. Хотя это палка о двух концах: один в поле не воин. Ты все равно должен находиться в кругу единомышленников, которые будут исполнять наши идеи. — За вами кто-то переехал? — Рано еще об этом говорить. Надо вникнуть, привыкнуть. Москва — очень специфичный город, непростой. — Успехов Вам! Источник: БИЗНЕС Онлайн
|
Новости[22-02-2018 18:05] [19-02-2018 18:13] [29-01-2018 18:00] [18-01-2018 18:53] [18-01-2018 18:46] [18-01-2018 18:43] [18-01-2018 18:39] [18-01-2018 18:33] [18-01-2018 18:28] [18-01-2018 18:09] Последние видео
Мы в соцсетяхРеклама |