Кристиан Нобоа: В России девушки самые-самые-самые красивые.

Подробности

Опубликовано 17.02.2011 09:06

Автор: Юрий Дудь, PROспорт

СРАЗУ ПОСЛЕ ИНТЕРВЬЮ Нобоа вытащит в гостиничное лобби ноутбук, наденет на­ушники и нырнет в «Скайп» — пока «Рубин» пашет на первом сборе, семья ждет его на родине. Там, под 30-градусным солнцем Гуаякиля, его жена Ольга нянчит 10-месячного сына Кристофера Диего Нобоа Романова. Считается, что именно Ольга перезагрузила карьеру эквадорского полузащитника в «Рубине». Свой первый сезон в Казани Нобоа начал прескверно (в первом же матче — в Ростове — забил в свои ворота), да и продолжил не то чтобы очень здорово (отыграл только половину матчей, и далеко не все с первых минут). «Была какая-то пустота, — грустил в тогдашних интервью Нобоа. — Когда ко мне приехали родители, мы говорили о том, что мне не хватает близкого человека рядом, чтобы я мог сконцентрироваться на футболе». Весной 2008-го Нобоа познакомился с Ольгой, и многое в его жизни поперло вверх — в том числе и карьера.

— Мой самый счастливый день в России — тот, когда родился сын, в феврале прошлого года. Жена рожала в Казани. Мы не поехали за границу, потому что решили: дома лучше. Моя жена из Казани, а общаться с врачами лучше на родном языке. Когда рожали, я был в госпитале. Долго сидел в коридоре и ждал. А потом вынесли моего сына. Он был такой смешной, с открытым ртом. «Это что, мой сын?» — спросил я. «Твой». Я стал фотографировать и плакать… Вот посмотри: они с Ольгой у меня на дисплее мобильного.

ЕСЛИ НОБОА когда-нибудь будут звать английские клубы, а местные коллеги, презентуя новичка, попытаются объяснить, как изменилась его игра в России, для простоты понимания будут упомянуты две звезды АПЛ. Когда полузащитник Нобоа ехал в Казань, он играл как Аршавин, когда приехал — заиграл как Фрэнк Лэмпард.

— В Эквадоре я играл только впереди — атака, атака, атака. Обороной не занимался вообще. Когда я пришел сюда, тренер сказал: «Не будешь обороняться — играть здесь не сможешь. Я хочу от тебя и атаку, и оборону». В «Рубине» так заведено: все игроки — абсолютно все — делают и то и другое. И сейчас мне все говорят, что я стал совсем другим игроком. Я хочу сказать нашему тренеру спасибо, я сделал огромный шаг вперед. То, как я двигаюсь на поле, как принимаю мяч, как отдаю, — все это стало намного лучше.

— Прошлым летом ты забил победный гол «Спартаку» и резюмировал: «Мой гол получился уж слишком банальным». Какой гол в твоей карьере был самым небанальным?

— Самый важный гол я забил за сборную в 2008-м. Это была моя первая официальная игра за Эквадор — и сразу против Бразилии. Мы принимали их дома, проигрывали 0:1, а я взял и забил на 89-й минуте. 50 000 человек при­шли в бешеный восторг — нет, такое невозможно забыть! Эти 50 000 собрались за пять часов до матча. Я не преувеличиваю — за пять часов до начала игры весь стадион был полон! Моя жена была там, она вышла на трибуну за два часа и глазам поверить не могла. Вокруг все было желтым, абсолютно все. Моя жена стала снимать это на видео, а мне потом сказала: «Я никогда не видела такого футбола. В России не так».

— Насколько ты популярен в Эквадоре?

— Ну, гулять по улицам мне тяжело. Когда прилетаю в аэропорт, там уже ждут камеры. Но мне не нравится быть звездой, мне нравится быть футболистом. Когда я иду в магазин с женой и ребенком, каждые пять метров все просят автограф и фотографию. Это нехорошо. «Слушайте, — говорю я обычно. — Я здесь с семьей и не могу каждый раз фотографироваться, дайте погулять. Когда буду один — пожалуйста». В России обо всем этом просят обычно дети; люди, которым 25–30, ведут себя куда спокойнее. А в Эквадоре даже пенсионеры любят футбол так, что при встрече всегда хотят сфоткаться или поговорить. Поэтому я поступаю так. Собираю всех вокруг себя и говорю: «Эй, кто хочет фото, давайте все ко мне — чик, чик. Те, кто не влез, подходите следующей группой».

— Что за четыре года в России ты так и не смог понять?

— Моя жена говорит, что нельзя свистеть — иначе денег не будет. Я этого не понимаю. В Эквадоре ты можешь свистеть, когда тебе захочется. Или раздевалка. Не знаю, как в других командах, но в раздевалке «Рубина» перед матчем всегда все серьезно. Игроки сосредоточенны, общаются друг с другом с серьезными лицами. В Эквадоре перед матчем ты включаешь музыку, делаешь ее погромче, смеешься во весь голос. Потому что это футбол. Для меня футбол — удовольствие, игра. Для кого-то — серьезное дело. Раз так, я буду делать так же, как все, никаких проблем.

— Ты ходил в Казани на хоккей?

— Ходил. Мне нравится, только когда они дерутся. Эту черную штуку я даже не могу разглядеть. Увидеть гол тоже очень трудно. А вот драки — это весело.

СРЕДИ ТЕХ ИГРОКОВ «Рубина», кого еще не выловили более богатые клубы, есть два постоянных кандидата на уход — Ансальди и Нобоа. Первый, если верить слухам, не сходит с радаров топ-клубов — от «Барселоны» до «Ман Сити». К Нобоа давным-давно приценивается «Валенсия».

— Ты говорил, что тебя хотели бы видеть в топ-лигах. Тебе это интересно?

— Конечно. Но! Раньше «Рубин» был маленьким клубом. Сейчас все по-другому — наш бренд растет, о нас все знают, потому что мы обыграли «Барселону» и два раза подряд играли в Лиге чемпионов. Я бы мог уехать в Англию, Испанию, Италию — сейчас это было бы сделать легко. Но вместо еврокубков и борьбы за первое место я буду биться за то, чтобы не вылететь. Вот когда мной заинтересуется клуб такого же уровня или лучше — я скажу тренеру: «Коуч, ухожу». Он мне сам говорил: «Если появится клуб, в который ты хочешь перейти, говори. Если это будет хорошо для тебя и «Рубина», отпустим».

— «Валенсия» не борется за выживание.

— «Валенсия» — это слухи. Много раз слышал и читал, что они вроде как во мне заинтересованы. Но никогда не слышал, чтобы они говорили официально со мной, агентом или клубом.

— Твой любимый европейский клуб?

— Люблю «Арсенал». Они играют, играют, играют. Мяч — вниз, вниз, вниз. Аршавин? Хорош! Когда я только приехал в Россию, здесь было два суперфутболиста — Аршавин и Вагнер Лав. Я смотрел на них и думал: вау, вот это игроки!

— Как и Аршавин, ты снимаешься в рекламе. Как получилось, что тебя позвали рекламировать гель для волос в Эквадоре?

— Лет с 18 у меня волосы всегда такие — стоят вверх. В сборной Эквадора 95% игроков пострижены коротко, а у кого-то на голове вообще зеро. Только у двух-трех человек волос больше, и только у меня они взъерошены. Видимо, поэтому компания по производству геля — это очень известная в Южной Америке марка — и обратилась ко мне.

— Тебе хорошо заплатили?

— Нормально. Не огромные деньги, но все равно. Да мне и не важно, сколько заплатили. Мне важно, чтобы было прикольно.